Вступление
Процедура странной (незнакомой) ситуации «ПСС» и ее стандартный протокол кодирования (Ainsworth et al., 1978) были использованы в многочисленных исследованиях, посвященных предпосылкам и последствиям детской привязанности. В этой главе мы описываем собственно ПСС и классификацию привязанностей по результатам данной процедуры, а также обсуждаем некоторые из работ о предпосылках различий в безопасной привязанности.
Привязанность
Что такое привязанность?
Привязанность – это эмоциональная связь между ребенком и его опекуном (опекунами). Эта связь проявляется в большей степени во времена страха и напряжения, например, во время болезни, разлуки или другой угрожающей опасности. Для управления этими негативными эмоциями, при испуге или напряжении, ребенок полагается на более умного и сильного человека, который следит за тем, чтобы негативные эмоции, такие как страх или печаль, не подавляли ребенка и не блокировали его любое (исследовательское) поведение. Данный человек, опекун, выступает в роли убежища безопасности, которое дает ребенку чувство поддержки и позволяет ему расти. Привязанность проявляется в той или иной форме во всех культурах, а также играет важную роль в отношениях между родителями и потомками многих видов животных.
Не следует недооценивать важность привязанности. Беспомощный детеныш полагается на защиту, чтобы выжить. Эта защита обычно обеспечивается его биологическими родителями, так как они хотят, чтобы их потомство выжило. С эволюционной точки зрения привязанность важна для родителей для передачи своих ген следующему поколению. Теория привязанности, по сути, является эволюционной теорией, и Джон Боулби (1973, 1988), британский детский психиатр и основатель теории привязанности, чувствовал обязанность по отношению к Чарльзу Дарвину.
Несмотря на то, что защита обычно обеспечивается биологическими родителями, ребенок может также привязаться к другим опекунам, которые находятся в постоянном контакте с ребенком и дают ему необходимое чувство безопасности в трудную минуту. Хороший пример системы отношений привязанности, в которой может вырасти ребенок, можно найти в приведенной выше цитате – прекрасном описании ухода Гектора, написанной Гомером почти 3000 лет назад в "Илиаде". Это ясно показывает, что привязанность не является новым явлением в истории человечества и что речь идет не только о связи между матерью и ребенком.
То, как Гектор прощается со своей любящей женой Андромахой, после прощания с сыном в той же сцене, иллюстрирует важность привязанности для взрослых. Боулби (1973, 1988) рассматривал привязанность как пожизненную черту людей и их отношений. Нет такого этапа в нашей жизни, когда во времена страха и напряжения мы не нуждаемся в близости с любящим партнером, способным нас защитить. Тот факт, что разлука причиняет боль во взрослом возрасте, ясно показывает, что мы зависимы от людей, к которым привязаны, так как они помогают нам справляться с жизненными трудностями. Гектору предстоит сразиться с разъяренным Аяксом, который может легко победить его. Гектор подозревает, что его конец близок, и хочет еще раз увидеть жену и сына, чтобы набраться храбрости и вступить в битву не на жизнь, а на смерть.
Привязанность чрезвычайно важна для развития. Дети, которые с самого рождения растут в детском доме и вынуждены обходиться без определенного воспитателя, к которому они могли бы испытывать чувство привязанности, особенно подвержены риску задержки роста и задержки моторного, когнитивного и социально-эмоционального развития (Van IJzendoorn 2008).
У детей, которые растут в детских домах, часто нарушаются нейрофизиологические механизмы проявления эмоций, что проявляется в нарушении регуляции секреции гормона стресса кортизола (Gunnar & Vasquez 2001). Обычно ребенок привязывается к одному или нескольким воспитателям, даже если эти воспитатели пренебрегают ребенком или плохо обращаются с ним. Очевидно, что качество привязанности ребенка страдает в таких случаях, но даже при таких обстоятельствах чувство привязанности сохраняется (Cyr et al., 2010). Привязанность рассматривается как основной этап в развитии ребенка и обязательное условие сбалансированного развития личности (Bowlby 1953). Предполагается, что ранний опыт привязанности является решающим фактором способности детей впоследствии создавать связи с другими людьми, своими будущими партнерами или собственными детьми, и как они будут видеть себя по отношению к внешнему миру (Bowlby 1988).
Развитие привязанности
Склонность к привязанности присуща каждому ребенку. Это результат тысячелетней эволюции, в которой было благоприятно для выживания и размножения людей привязываться к более сильному, защищающему человеку в течение первого года жизни. На самом деле дети рождаются "преждевременно", потому что они не могут передвигаться самостоятельно, не могут прокормить себя или согреться и полностью зависят от своего социального окружения для выживания. Идея о том, что дети привязываются к матери только потому, что она обеспечивает их пищей и удовлетворяет их основные потребности, невозможна, если мы обратимся к этологии. Молодые гуси, только что выползшие из яиц, следуют за первой движущейся фигурой, которую они видят, даже если это не их мать, а, например, этолог, изучающий их. Конрад Лоренц ярко описал данное явление. (Lorenz 1952).
Однако у человеческих младенцев нет инстинкта, который заставляет их привязываться к первому встречному живому существу. Они привязываются к человеку, который заботится о них больше всего в течение первых нескольких месяцев жизни. В большинстве случаев это мать, но с таким же успехом это может быть и кто-то другой. Направляя сигналы привязанности (плач, смех, следование) на конкретного человека, ребенок заставляет этого человека чувствовать себя ответственным за него в моменты неминуемой опасности – такое поведение является очень эффективным для обеспечения выживания в условиях эволюционной приспособленности (Bowlby 1969), которые на протяжении тысячелетий были далеко не безопасными.
Четыре этапа развития привязанности
Боулби (Bowlby, 1982) описал четыре гипотетические стадии, через которые привязанность развивается в течение первых нескольких лет жизни. Первая стадия, стадия недифференцированной привязанности, при которой дети ориентируются на людей без различия между ними, начинается с предпочтения ребенком человеческого запаха, звука человеческого голоса и грубого очертаниям человеческого лица. Эта стадия начинается вскоре после рождения и длится в течение первых нескольких месяцев жизни. Во время второй стадии, стадии дифференцированной привязанности, ориентация на конкретных людей в окружении ребенка заставляет его сосредоточиться на людях, которых он регулярно видит и которых он узнает. Эту стадию можно наблюдать во второй половине первого года жизнь ребенка. Он начинает отдавать предпочтение одному или нескольким людям, к которым он привязывается в течение третьей стадии, стадии конкретной привязанности (от 10 месяцев до 3 лет). Ребенок будет показывать желание находиться рядом с объектами привязанности, когда он напуган или напряжен. На четвертой стадии, стадии целенаправленной привязанности, которая начинается примерно с трех лет, ребенок начинает принимать точку зрения значимого взрослого (человека, к которому он привязан) и учитывать его желания при определении своих действий, например, при игре с незнакомыми детьми в незнакомой обстановке в течение первого дня обучения в школе. Даже если ребенок захочет, чтобы значимый взрослый был рядом, он также будет готов ждать, пока он не вернется. Привязанность на этой стадии развивается от относительно прочной модели поведения, направленной на физическую близость, к ментальному образу о защитнике и утешителе, к которому ребенок сможет прийти при необходимости. Стадии все еще гипотетичны в том смысле, что возрастные диапазоны являются обоснованными предположениями без твердой эмпирической основы лонгитюдных исследований.
Критического периода привязанности не существует
Ранее было сказано, что критическим периодом развития привязанности является возраст 0-6 лет. Есть две причины, по которым это предположение не является верным. Прежде всего, детям свойственно испытывать чувство привязанности. Дети практически всегда привязываются и обладают большой способностью восстановлению. Даже аутичные дети привязаны к своим опекунам, несмотря на их социальные трудности (Van IJzendoorn et al., 2007). Кроме того, дети, которые подвергаются жестокому обращению или пренебрежению, привязываются, несмотря на то, что обычно это небезопасная или дезорганизованная привязанность (Cyr et al. 2010). Исключением из этого правила могут быть дети, которые растут в переполненных детских домах без постоянных воспитателей – ситуация, которая является девиантной с эволюционной точки зрения.
Вторая причина заключается в том, что возрастная отметка 6 лет не основана на эмпирических исследованиях. Боулби предположил на теоретических основаниях, что до пяти лет привязанность открыта влияниям окружающей среды – хорошим или плохим, – но даже после этого возраста, возможно, что корректирующий опыт привязанности поможет ребенку вернуться на путь к развитию безопасной привязанности. Эмпирические исследования развития приемных детей доказали правоту Боулби. Возраст при усыновлении важен для развития – усыновление ребенка, которому еще нет года, обычно приводит к его лучшему развитию, включая развивающийся тип привязанности, чем усыновление более взрослого ребенка. Точно так же детей, которых отдают в приемные семьи в более позднем возрасте, труднее воспитать, чем детей, которых отдают в приемные семьи через несколько месяцев после рождения. Но это не означает, что существует критический период развития привязанности – время, в течение которого ребенку необходимо овладеть определенными навыками, чтобы они не исчезли совсем.
Существуют сензитивные периоды развития, в которые легче овладеть этими навыками и после которых будет труднее их освоить или отучиться от них, но дети обладают способностью удивительного восстановления, как только они окажутся в безопасной и стимулирующей среде. Это становится очевидным из исследований усыновленных детей из детских домов. Скачки в развитии этих детей за относительно короткий промежуток времени огромны: от карликовости до среднестатистического роста, веса и окружности головы, от умственной отсталости до уровня когнитивного функционирования, который на 15-20 пунктов выше, чем на момент прибытия в приемную семью. Нечто подобное возможно и в области привязанности. Это правда, что, к сожалению, некоторые дети получают шрамы на всю жизнь, но для большинства усыновленных детей когнитивные и физические различия между ними и биологическими детьми невелики. Усыновленные дети способны догнать биологических детей в развитии с удивительной скоростью (Ван IJzendoorn & Juffer 2006).
Привязанность на протяжении всей жизни
Несмотря на то, что мы установили, что не существует критического периода, в течение которого должно формироваться представление о привязанности, большинство детей, взаимодействуя со своими опекунами, развивают ментальное представление привязанности в течение первых пяти лет жизни. Боулби (Bowlby, 1973) называет это "внутренней рабочей моделью" привязанности. Однако это ментальное представление привязанности не является прочным и неизменным в возрасте пяти лет. Это не абсолютная и окончательная модель, а «рабочая» модель, которая постоянно обрабатывает информацию из окружающей среды и приспосабливается к меняющимся обстоятельствам.
Представление о привязанности, возникающее в течение первых нескольких лет жизни, вероятно, оставляет свои следы в зрелом возрасте. Три лонгитюдных исследования показывают сильную связь между типом привязанности в первый год жизни и представлениями о привязанности в подростковом и раннем взрослом возрасте. Main и Hesse (Hesse 1999), Waters (Waters et al. 2000) и Hamilton (Beckwith et al. 1999) обнаружили непрерывность типа привязанности в 70-77% случаев у детей разных народов. Безопасная привязанность к родителю в возрасте одного года предсказывала наличие безопасной привязанности в подростковом возрасте, 16-18 лет спустя. Это надежные данные. Особенно интересно более внимательно рассмотреть случаи, в которых тип привязанности со временем изменился. Уотерс и Гамильтон показали, что радикальное изменение ситуации (например, развод родителей или тяжелая болезнь) может предвещать изменения в представлении о привязанности. Зная это, вполне вероятно, что вмешательство или терапия также могут производить такие эффекты.
Однако есть исследования, которые показывают меньшую непрерывность или вовсе ее отсутствие в процессе развития привязанности. Наиболее важным из таких исследований является Миннесотское лонгитюдное исследование, проведенное Сроуфом и его коллегами (2005), которое не смогло обнаружить какой-либо заметной непрерывности привязанности в течение первых 18 лет жизни у детей группы риска (бедных, с подверженными насилию родителями или, иногда, родителями-абьюзерами). Однако это уже не так удивительно, если учесть, что этим обездоленным детям и семьям приходилось выживать в очень нестабильных социальных условиях. Возможно, большинство детей, входивших в эту группу, испытывают (радикальное) изменение ситуации, которое, в свою очередь, может изменить представление о привязанности.
Диагностика привязанности
Несмотря на то, что практически все дети привязываются, тип их привязанности отличается. Типы привязанности можно наблюдать в стрессовых ситуациях, когда опекун не может сразу же утешить ребенка. ПСС была разработана Мэри Эйнсворт (Ainsworth et al., 1978) и представляет собой стандартизированную симуляцию стрессовой ситуации. Данная процедура используется уже несколько десятилетий и является самым известным прибором диагностики детской привязанности.
Происхождение процедуры «Странной ситуации»
ПСС не была изобретена в одночасье. Корни её развития уходят в первую половину двадцатого века. Мэри Эйнсворт написала свою диссертацию в 1939 году под руководством Уильяма Блатца, которого часто называют Доктором Споком из Канады (Wright 1996). Вероятно, что именно отсюда произошел ее интерес к тому, что мы сегодня называем привязанностью. Блатц читал лекции по своей теории безопасности в течение многих лет и кратко писал о ней в своих книгах, но четко изложил свою полную теорию в своей последней книге «Human Security», которая была опубликована посмертно. По словам Блатца, ребенок начинает зависеть от своих родителей. Если ребенок чувствует уверенность в том, что родитель будет рядом с ним, несмотря ни на что, зависимость от родителя является "безопасной" и ребенок чувствует уверенность, для того, чтобы пойти и исследовать. Родитель выступает как "надежная база". Результат данного исследования привел к развитию состояния "независимой безопасности" ребенка, хотя Блатц признает в своих более поздних работах, что независимая безопасность, вероятно, никогда не может быть достигнута полностью, и что форма "зрелой безопасной зависимости" от друзей и/или партнера, возможно, является самой высокой достижимой целью этого исследования. В то же время некоторые люди будут оставаться "незрелыми зависимыми" или полагаться на защитные механизмы, чтобы справиться с чувством незащищенности.
Диссертация Эйнсворт была основана на теории безопасности Блатца. Она разработала инструмент для измерения безопасности у (молодых) взрослых, включающий обширную анкету и углубленное интервью, которое она продолжала расширять и совершенствовать до 1958 года (Ainsworth & Ainsworth 1958).
Когда Эйнсворт последовала за своим мужем в Лондон в 1950 году, она начала работать с Боулби в Тавистокской клинике, исследуя влияние разлуки с матерью на маленьких детей. Эйнсворт оказывала помощь Джеймсу Робертсону в анализе его подробных записей наблюдений за маленькими детьми в ситуациях разлуки, например, в больницах или учреждениях образования (Bretherton 1992). Благодаря этому она приобрела большой опыт в анализе наблюдательных данных.
В 1953 году Эйнсворт снова последовала за мужем, на этот раз в Уганду. Там Эйнсворт изучала нормативное развитие и взаимодействие матери и ребенка. Делала она это путем наблюдения за 26 матерями с их детьми в их домах в течение нескольких часов каждые две недели. Она также проводила интервью с матерями (Ainsworth 1967). Изучая диаду «мать – дитя», она увидела все больше доказательств теории Боулби о том, что привязанность – это нечто, основанное на взаимодействии, а не просто от того факта, что мать обеспечивает ребенка пищей и удовлетворяет его основные потребности. После завершения Эйнсворт сбора данных в Уганде прошло 11 лет, прежде чем она опубликовала книгу об этом исследовании. Она заметила, что…
«…полный смысл моих наблюдений и записей в отчетах, проявился постепенно; не только в процессе анализа моих наблюдений, но и в ходе чтения, дискуссий с другими людьми, заинтересованными во взаимодействии матери и ребенка, и дальнейших исследованиях раннего развития привязанности ».
– Ainsworth 1967: ix
Эйнсворт впервые представила результаты своего исследования в Уганде в Тавистокской исследовательской группе по взаимодействию матери и ребенка в Лондоне в 1961 году. В данной работе мы впервые видим появление специфических критериев для определения того, "сформировалась ли у ребенка привязанность к матери как к особому человеку" (Ainsworth 1963). Эйнсворт обнаружила, что присутствие у ребенка плача, следования и цепляния как реакции на (угрожающую) разлуку недостаточно, чтобы установить силу привязанности. Общее мнение до этого момента состояло в том, что привязанный ребенок – это тот, кто громко протестует против ухода своей матери и/или цепляется за нее. Шаффер и Эмерсон (Schaffer and Emerson, 1964), например, утверждали, что интенсивность протеста ребенка при разлуке с родителем указывает на интенсивность привязанности.
Эйнсворт, однако, считала, что именно тревожный ребенок нуждается в тесном физическом контакте со своей матерью, для тревожного ребенка поддержание взаимодействия с опекуном на (небольшом) расстоянии, даже на короткий промежуток времени, являлось недостаточным (Ainsworth 1964). Тщательно изучив заметки по своим наблюдениям, Эйнсворт пришла к следующим типам проявления привязанности: отличительный плач, улыбка и вокализация, зрительно-моторная ориентация на мать, плач, когда мать уходит, следование, "карабканье" по матери, прижимание лицом к ее коленям, исследование на расстоянии от матери как «надежной базы», цепляние, приветствие, поднимая руки, хлопая в ладоши или приближаясь к ней.
В 1967 году вышла книга Эйнсворт, в которой она разделила детей на три группы привязанностей, или классификации: непривязанные, безопасно привязанные и небезопасно привязанные. Классификации основывались исключительно на наблюдениях в домашних условиях. Что касается оценки типа привязанности через поведение ребенка, то теперь Эйнсворт была уверена, что тесная привязанность может развиваться одновременно с ростом компетентности и независимости. Она снова указала на то, что именно неуверенный в своей защищённости ребенок будет цепляться за свою мать и отказываться покидать ее (Ainsworth 1967: 447).
В 1963 году Эйнсворт начала Балтиморское исследование, в котором она и ее коллеги наблюдали за взаимодействием матери и ребенка в 26 семьях во время трехнедельных домашних визитов продолжительностью около четырех часов каждый. Первоначально это исследование было задумано как повторение исследования в Уганде. Сбор данных продолжался до 1966 года. Каждая пара младенец–мать в этом исследовании наблюдалась на заключительном сеансе, когда ребенку было 12 месяцев. Эта заключительная сессия, ПСС, первоначально была разработана для оценки использования ребенком матери в качестве надежной базы, вдохновленной Блатцем, как мы видели ранее, а также Харлоу (1960), который наблюдал за обезьянами, и Арсеняном (1943), который наблюдал за детьми дошкольного возраста. И Харлоу, и Арсенян сообщали, что ребенок, как только у него развилась привязанность к матери, использовал ее как надежную базу или "убежище безопасности", из которого он выходил и исследовал, готовый без паники противостоять внешним угрозам (Ainsworth 1964). В то же время использование ребенком матери в качестве «надежной базы» можно рассматривать как показатель привязанности, поскольку Эйнсворт считал, что способность использовать мать в качестве надежной базы для самостоятельной разведки, необходима для здоровой привязанности.
Первый отчет об использовании ПСС (Ainsworth and Wittig 1969) описывает 14 детей из Балтиморского исследования, которые были разделены на три группы, исходя из их поведения в процессе странной ситуации:
Группа А – дети с небезопасной избегающей привязанностью;
Группа B – дети с безопасной (надежной) привязанностью;
Группа С – дети с небезопасной амбивалентной (сопротивляющейся) привязанностью.
Между первыми результатами и последними результатами Балтиморского исследования Эйнсворт перешла от определения типа привязанности по поведению ребенка во время отсутствия матери, к определению типа привязанности по поведению ребенка в момент воссоединения. Однако классификация типов привязанности в Балтиморском исследовании была основана не только на ПСС. Результаты обширных домашних наблюдений имели решающее значение для окончательной системы классификации ПСС (Ainsworth et al., 1978).
Процедура «странного случая» сегодня
ПСС, в том виде, в котором она используется сегодня, - это точно такая же процедура, которую Эйнсворт использовала в Балтиморском исследовании. Это ситуация, с которой дети также сталкиваются в повседневной жизни, например, при посещении врача или детской консультации, или во время первых дней посещения детского сада. Во время ПСС ребенок последовательно сталкивается со странной комнатой (игровой комнатой), неизвестным экспериментатором и двумя короткими периодами разлуки с опекуном. Обычно поведение ребенка записывается на видео и затем тщательно кодируется. Особое внимание уделяется эпизодам, в которых опекун воссоединяется с ребенком после кратких разлук. Во время этих эпизодов воссоединения поведение ребенка показывает, насколько он доверяет опекуну и сколько времени проходит, прежде чем баланс между изучением окружающей среды и сосредоточением внимания на опекуне будет восстановлен. ПСС используется для опекунов и их 12-72-месячных детей. Оригинальная система кодирования используется для детей в возрасте от 12 до 20 месяцев, тогда как для детей старшего возраста используются адаптированные системы кодирования, в частности система Кэссиди/Марвина (Cassidy & Marvin 1992), учитывающие более широкий репрезентативный и поведенческий репертуар детей этого возраста.
ПСС состоит из восьми эпизодов продолжительностью около трех минут каждый, в которых ребенок находится под наблюдением:
1. Опекун и ребенок входят в комнату.
2. Опекун и ребенок находятся в комнате.
3. Входит незнакомец.
4. Опекун выходит из комнаты. Незнакомец и младенец находятся вместе в комнате.
5. Опекун возвращается (первое воссоединение), а незнакомец уходит. В конце этого эпизода опекун уходит во второй раз.
6. Младенец один в комнате.
7. Опекун возвращается.
8. Опекун возвращается (второе воссоединение), и незнакомец уходит.
Стресс, который дети получают, будучи дважды разлученными с опекуном в незнакомой обстановке, побуждают их к поведению привязанности. Особенно интересно то, как ребенок подходит к опекуну во время воссоединения: ищет контакта или пытается избежать его, сердится или действует неорганизованно. Вот почему поведение ребенка во время двух воссоединений является решающим фактором для классификации привязанности.